Как дать выпускнику колледжа надежду на успех

В первой статье («Как сделать школьников успешными», 21.11.2017) мы говорили о том, что можно сделать, чтобы предотвратить будущую неуспешность в дошкольном возрасте и в школьные годы. В этой я бы хотел остановиться на проблеме профессионального образования.

Вузы являются сегодня в России формой дополнительной социализации граждан, формирования их базовых социальных навыков, которые недоформировала школа. Это иностранный язык, навыки коммуникации, дискуссии, самопрезентации, наконец, те самые основы знаний в области экономики и права, которые требуются людям, владеющим какой-то собственностью и взаимодействующим с другими через рынок. Практически каждая очная вузовская программа имеет шансы компенсировать определенную часть школьной неуспешности – а именно ту, которая связана с коммуникационными и «автомаркетинговыми» навыками и знанием основ экономики и права.

Наряду с этим профессиональное образование формирует новую неуспешность – связанную с несовпадением профессиональных умений и квалификаций, полученных студентом, и реальных требований рынка труда. Самая плохая история – когда студент рано увидел это несовпадение и только делает вид, что учится. Он разочаровался в программе, в будущей профессии, в квалификации, но по разным причинам обучение не бросает, а «числится». Часто жалеют деньги, которое общество или родители на такого студента тратят. Но главный пострадавший – это сам учащийся. Он впустую тратит самые продуктивные и плодотворные годы своей жизни, от 15 до 25 лет, и второго шанса у него часто не бывает.

Социология говорит, что 40% выпускников вузов и больше 60% – колледжей не используют в дальнейшем практически никакие знания и умения, которые были у них в профессиональной программе. Вовсе не все эти люди неуспешны – основная часть выпускников вузов просто получает в них «общее высшее образование», добирает общесоциальные компетенции. Однако человек без профессиональных знаний должен либо получать их непосредственно на рабочем месте (начиная с самых низких позиций и низкой зарплаты), либо обречен на малоквалифицированную работу. Возникает ситуативная неуспешность, которая задает низкий старт значительной части молодежи на рынке труда.

Предшествующие 15 лет сформировали стереотип легкого отношения к этой проблеме. Дескать, человек с дипломом в конечном счете себя найдет. Но если в начале 2000-х гг. «людей с дипломом» на рынке было 25%, то сейчас уже 40%. Плюс быстрый рост офисного и магазинного сектора, где от работника требовалась лишь способность к коммуникации, исчерпал себя. «Общее высшее образование» перестало быть гарантом необременительного трудоустройства. Можно говорить о том, что мы стоим на пороге новой волны неуспешности, исходящей из вузов. Продолжающий расти рынок услуг и фриланса не может проглотить полмиллиона выпускников с «общим высшим образованием» в год. Пока неизвестно, как именно этот процесс пойдет в России, но если ориентироваться на опыт других стран, то похоже, что надо готовиться к значительной молодежной безработице, в том числе и выпускников вузов. Альтернатива – вчерашние студенты массово пойдут на непрестижные и малооплачиваемые рабочие места, которые сегодня занимают мигранты. Лично я не верю.



Тернистый путь через колледж Совсем другая ситуация в колледжах. Подростки (после 9-го класса) и молодые люди (после 11-го), которые туда поступают, ориентированы на освоение конкретной квалификации, которая обеспечит им конкретный заработок. И именно здесь сосредоточена основная часть потенциально неуспешных.

У колледжа четыре основные проблемы. Во-первых, это низкая престижность исполнительской работы – от социального статуса до вознаграждения. Сегодня средняя зарплатная премия за среднее профессиональное образование (СПО) составляет 10–15%, а за программы подготовки рабочих – бывшее ПТУ – равна нулю или отрицательна. Это значит, что человек с дипломом техникума зарабатывает лишь незначительно больше, чем человек без квалификации вообще, а человек с рабочей квалификацией – меньше.

Во-вторых, в колледж попадают не те, кто склонен к работе руками, а те, кто хуже других справлялся с академической по своей сути школьной программой. Подавляющее большинство прикладных квалификаций предполагают в исполнителе аккуратность, точность, ответственность, строгую дисциплину, но я никогда не слышал, чтобы отбор в колледжи шел на основе выявления таких качеств. Такие качества присущи «отличнику обыкновенному», но школьный отличник ориентирован не на колледж, а на вуз. В результате в колледж направляются те, кто хуже других осваивал школьную программу. Это формирует среду, которая, в свою очередь, пугает родителей более успешных детей.

В-третьих, мощнейшим стимулом выбора прикладного образования является стремление подростка иметь экономическую независимость. Но сегодня в колледжах меньше 10% учащихся имеет возможность зарабатывать, используя изучаемые технологии.

Наконец, колледжи систематически отстают от реального сектора по требуемым технологиям и работают на устаревшей материально-технической базе.

В результате многие работодатели стараются избегать «профильных» выпускников СПО (за исключением редких случаев, когда они готовят рабочих конкретно под себя). Значительная часть выпускников вынуждена выходить на рынок в качестве рабочей силы без определенной квалификации. Многие не находят или даже не ищут работу.

Четыре шага к успеху Можно ли найти выход из этой безысходной ситуации? Я уверен, что ситуация здесь проще, определеннее, чем, например, с вузами. Надежду дает, в частности, опыт Москвы: за последние годы городу удалось поднять привлекательность целого ряда направлений среднего профессионального образования, непосредственно связав их с работодателями.

Что нужно сделать? Первое и самое главное: сфера обучения для работы на основе прикладных квалификаций должна перестать формироваться по остаточному принципу. Отбор на практико-ориентированные программы должен быть престижным и строиться на основе того, что у кого-то лучше получается быть оператором сложного процесса. Такой подход требует как минимум интереса к технологии, плюс ловкости, тщательности, ответственности. Знакомство с профессиональными технологиями должно начинаться еще в школе. Но это не рассказ «как работает паровоз», а полноценная интерактивная игра – возможно, даже компьютерный симулятор. Современные технологии это вполне позволяют.

Давно пора по примеру развитых стран уравнять прикладное и академическое образование по внешней престижности. Вместо программ среднего профессионального образования (автоматически предполагающих, что есть еще высшее) ввести так называемые университеты прикладных наук, программы прикладного или технического бакалавриата с выдачей диплома о высшем образовании. Образовательный фокус здесь смещается с общеразвивающих дисциплин (которые по-прежнему обязательны) на практическое освоение прикладной квалификации. Тот, кто хочет продолжить образование, всегда желанный гость в магистратуре.

Освоение практических профессий должно быть связано не только с интересом, но и с заработком. Да, это может быть работа ученика, в лучшем случае подмастерья. Первоначально она должна оплачиваться ниже, чем у опытного работника. Но построить систему обучения профессиям через такое дуальное образование – частично в классе, частично на реальном рабочем месте – значит мобилизовать интерес, обеспечить вовлеченность той (преобладающей, не будем лукавить) группы студентов колледжей, которая недостаточно мотивирована процессом труда как таковым.

Перестройка профобразования под модули реальной работы потребует стимулов для работодателей. Они явно не будут готовы возиться с учениками за свой счет. Значит, должны быть серьезные налоговые вычеты, но ни в коем случае не прямое финансирование из бюджета. Практическое обучение само по себе не должно превращаться в источник дохода принимающих предприятий – не потому, что жалко денег, а потому, что тогда предприятия будут иметь соблазн держать технологии, за которые нормальный рынок не платит.

Немаловажный элемент в прикладном образовании – наличие ярких историй профессионального и экономического успеха. Нужны другие стимулы – и моральные (победы в конкурсах, известность), и финансовые (премии, высокое вознаграждение лидеров по профессии). Движение WorldSkills – первый и очень важный сдвиг на этом поле.



Работа для каждого Помимо работы со школьниками нужно обратить внимание на молодых людей до 30 лет, которые вышли на рынок труда, но не успешны на нем.

По нашим оценкам, в России не работает, или не имеет постоянной работы, или имеет очень низкий заработок (в районе прожиточного минимума) до 3 млн молодых мужчин и женщин. Подавляющее большинство из них обладает трудовой мотивацией, хотели бы улучшить свое социальное и экономическое положение, но у них не получается это сделать.

Можно выделить две группы молодых по типу их «экономической неуспешности». Первая – это те, кто привязан к поселениям и регионам с низкой экономической активностью. Это молодые люди из семей с низкими доходами, привязанные к своему единственному жилью и не имеющие экономической возможности переехать в место, где они будут востребованы. Единственный путь найти приличный заработок – отходничество, вахтовая работа, не дающая возможности нормальной семейной жизни. Разрыв работы, с одной стороны, и семьи и собственности – с другой порождает ситуацию, когда реальный доход (и качество жизни) уменьшаются на сумму регулярных расходов на транспорт и соответствующих потерь времени и жизни в отрыве от семьи.

Решение – при всей его простоте – требует принципиального выбора в региональной политике. Мы такой выбор предложили в рамках работы ЦСР. Это национальная программа поддержки постоянной миграции российских граждан – переезда не вахтовым методом, а с семьями. В крупных городах – центрах экономической активности должен существовать весь спектр арендного жилья – на сегодня отсутствуют его недорогие сегменты. Нужна инфраструктура жилья, обеспечивающая первые циклы «восходящего движения» в трудовой карьере переселенцев: общежитие – семейное общежитие – экономичное арендное жилье с фиксированными условиями контракта. Должны быть решены проблемы с устройством детей молодых семей «внутрироссийских мигрантов» в ясли и детсады, с организацией летних образовательных лагерей.

Вторая группа экономически неуспешных молодых – продукт неудачной работы системы образования. Здесь есть два типа проблем. Первая – это отсутствие нужной на рынке квалификации (дефект профессионального образования). Именно ее сегодня «различает» государство и пытается решать через службу занятости. Но вторая группа проблем гораздо серьезнее, в ее основе – дефект общего образования, о котором мы подробно говорили в первой статье.

Проблемы большой группы молодых работников связаны не только и не столько с производственной квалификацией, но в первую очередь с коммуникационными навыками и с нехваткой элементарных экономических и правовых знаний. Фактически они не умеют ориентироваться на рынке труда, эффективно «продавать» себя работодателю и самостоятельно адаптироваться к меняющимся условиям. Здесь государство может и должно помочь не просто с разовым трудоустройством, как сегодня, а системно.

Одним из конкретных решений могло бы стать завершение перехода на контрактную армию, ведь сегодня контрактная служба – единственный по-настоящему работающий социальный лифт для этой группы молодежи. Но очевидно, что дополнительные 200 000–300 000 контрактов Минобороны полностью проблему не закроют.

Надо думать о создании гражданских аналогов контрактной службы. Например, создание «Росстройки», которая обеспечит людей долгосрочной занятостью в крупных инфраструктурных проектах. Почти для половины таких молодых людей подобная структура, которая в обмен на устойчивый заработок и ощущение стабильности и востребованности брала бы на себя принятие решений о том, где работать, как повышать квалификацию, была бы оптимальной карьерной траекторией.

Как это может выглядеть? Например, молодые люди нанимаются государством или окологосударственным работодателем на длительный, не менее 3–5 лет, срок и направляются на конкретную работу в своем или другом регионе или на получение определенной квалификации. При этом фирма-работодатель берет на себя гарантии по заработной плате (а при командировании в другие регионы – все связанные с этим издержки). Условия трудового контракта должны включать повышение оплаты при выслуге лет и повышении квалификации. Сферы возможного применения – ЖКХ, транспортное строительство, логистика, ведомственная охрана. Но в любом случае молодые люди и их семьи должны попадать в плотную социальную среду, которая обеспечивает стимулирование позитивного поведения и необходимую социальную поддержку.

Перечисленные меры, конечно, довольно дорогие для бюджета, но совершенно необходимые для качественного экономического роста. Положительные социально-экономические эффекты очевидны: увеличение численности трудоспособных граждан, занятых в экономике, укрепление социальной устойчивости общества за счет снижения числа правонарушений и конфликтов. Да и бюджет в конечном счете получит экономию – на расходах на ФСИН и полицию.



Места заняты? Более общим фактором неуспешности россиян на рынке труда является конкуренция со стороны мигрантов. В нескольких отраслях существует устойчивая модель поведения бизнеса – он ищет именно мигрантов, отказываясь работать с российскими гражданами. Ведь мигрант обходится дешевле минимум на треть. Есть ли противоядие? Плохой путь – дальнейшее ужесточение режима для трудовых мигрантов. Такая политика вышибает наиболее квалифицированных и дисциплинированных иностранцев, в то время как «плохие» мигранты продолжают существовать на нашем рынке. Альтернатива – программа постепенного (одномоментно экономика не выдержит) сближения условий труда мигрантов с российскими гражданами. Она может быть рассчитана на 10 лет и включать постепенное введение обязательного социального, медицинского и пенсионного страхования; включение мигрантов в профессиональные союзы; предоставление им грантов на дополнительное образование наряду с российскими гражданами.

Риски будущего Предложенные выше меры позволят легче справиться с проблемой трудонедостаточности, которая ждет нас в ближайшие 5–7 лет. Однако феномен неуспешности может получить совершенно новое измерение в более длительной перспективе, когда на рынок труда начнут выходить те, кто сегодня приходит в детский сад. Через 7–10 лет цифровые технологии вытеснят большие группы работников, занятых преимущественно монотонным трудом, в первую очередь умственным. Искусственный интеллект лучше человека выполняет простые регламенты и протоколы. Первые в очереди – диспетчеры, бухгалтеры, технические переводчики, секретари. Еще через 5–10 лет – водители (самая большая сегодня группа занятых, свыше 7 млн). Хотя общая занятость в сферах образования, медицины и права, скорее всего, не сократится, в них тем не менее произойдут серьезные перемены. Цифровые системы вытеснят тех, кто недостаточно креативен в этих профессиях. По грубой оценке, это будет около 2 млн человек с высшим образованием.

Вызов рынка труда через 10–20 лет – как найти работу миллионам людей, креативные способности которых не развиты, а к физическому труду они не приспособлены? И стоит ли обществу искать – возможно, пособие по безработице будет более очевидным решением? Возникнет проблема социальной востребованности неработающих граждан, организации волонтерских компаний.

Реагировать на риски будущего мы можем, только перестраивая сегодняшнюю систему образования. Обсуждение и выработка решений этих проблем сейчас позволят с высокой вероятностью избежать проблем с неуспешностью в будущем.

Ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов для Ведомостей

Источник: Официальный ресурс Союза “Молодые профессионалы (Ворлдскиллс Россия)”